Когда Николас стал ласкать рукой ее соски, Аврора закрыла глаза и со вздохом раскрыла губы. Николас видел, как она погружается в пламя страсти, разожженное им самим, и чувствовал, как слабеет сам, как пот выступает у него на бровях.
Он продолжал ласкать ее до тех пор, пока она не расслабилась полностью, пока дыхание ее не стало глубоким и частым. Когда она открыла глаза и посмотрела на него с немой мольбой, он знал, чего она хочет. Даже если она сама этого еще не знала. Опустив голову, он лизнул ее сосок, ставший похожим на острие пики. Затем другой. Снова и снова, пока Аврора не начала стонать, умоляя его прекратить.
У него закружилась голова. С какой готовностью и страстью откликается она на его ласки! Он боялся, что потеряет сознание, но уже не мог остановиться. Не сейчас.
В тот момент, когда он взял ее сосок в рот и начал сосать, Аврора напряглась, выгнулась ему навстречу и закричала, сгорая от страсти.
— Я остановлюсь, если пожелаешь, — с дразнящей улыбкой сказал он, слишком хорошо понимая, каков будет ее ответ.
— Нет! — в отчаянии выкрикнула она, хватая его за волосы и притягивая к себе.
— «Нет» — это о чем? Ты должна мне сказать, чего ты хочешь, моя огненная Аврора.
Она растерялась, потом все же сдалась.
— Я… я не хочу, чтобы ты прекращал.
Неужели это была та самая Аврора? Ведь еще недавно она хотела, чтобы у них были разные спальни после свадьбы.
— Превосходно! Потому что я тоже не хочу останавливаться.
Николас, убрав ногу, освободил Аврору. Сейчас он был более чем уверен, что она не убежит. Он едва не застонал, когда ногу пронзила боль. Но ему уже было не до больной ноги. Свободной рукой он стал поднимать юбки Авроры.
Пальцы его легко пробегали по нежной коже внутренней стороны бедра, поддразнивая и лаская теплую, гладкую плоть. Аврора вновь застонала, и ноги ее раскинулись, словно приглашая его продолжать нежный натиск. Внезапно, к досаде Николаса, его пальцы натолкнулись на неожиданную преграду. Он поднял голову.
— Ты носишь панталоны!
Аврора озадаченно смотрела на него.
— Конечно, а как же иначе?..
Он успел лишь пробормотать: «Большинство женщин их не носят, моя сладкая», — и провалился в беспамятство.
В тот же миг, когда Аврора почувствовала на себе всю тяжесть его тела, она поняла, что случилось что-то плохое. Едва ли этот прием входил в набор для обольщения.
— Николас! — закричала она, пытаясь выбраться из-под него. Ей удалось перекатить его на спину. Он лежал, не подавая признаков жизни, с закрытыми глазами и белым как полотно лицом.
— Врач велел тебе оставаться в постели! — с отчаянием говорила Аврора, обращаясь к тому, кто не мог ни слышать ее, ни тем более осознавать сказанное. — Ну почему ты не послушал его совета, невозможный ты человек!
Она выбежала из комнаты, чтобы найти кого-нибудь, кто мог бы немедленно доставить сюда врача.
Врач приехал быстро. Он осмотрел Николаса и предписал ему строгий постельный режим еще на несколько дней. Через неделю Николас уже поправился настолько, что мог выдержать дорогу из Лондона в свое поместье.
Через три недели им с Авророй предстояло пожениться.
Уэсли наморщил нос, брезгливо глядя на собаку, лежавшую у ног бабушки. Леди Вивьен сидела в своем любимом кресле.
— Ник всегда делает то, что хочет. Ты прекрасно это знаешь, бабушка.
— По крайней мере брак будет по любви?
Уэсли изобразил на лице крайнее удивление.
— По любви? Господи! Конечно, нет! Мой необузданный кузен скомпрометировал леди и теперь вынужден поступить как джентльмен. Вот и все.
— А мать Николаса одобряет его выбор?
— Насколько мне известно, тетя Мэри ее еще не видела. Она даже не знает о намерении сына жениться.
— Великолепно! Значит, у меня еще есть время.
И, словно отвечая на вопросительный взгляд внука, маркиза добавила:
— Надо отпугнуть от Николаса эту выскочку Фолконет. Уэсли смотрел на бабушку с интересом.
— И что ты предлагаешь, бабушка?
— Я поговорю с ней. Она остановилась у нас в Силверблейде?
— Нет! Она в Овертоне. Живет у сестры в ожидании свадьбы.
Леди Вивьен удовлетворенно кивнула.
— Привези ее ко мне, Уэсли…
Аврора сидела в садовой беседке и размышляла под жужжание пчел.
— О чем мечтаешь, моя сладкая Аврора?
Неожиданно раздавшийся голос лорда Овертона немного напугал ее.
Аврора вздрогнула и открыла глаза. Ей не хотелось видеть Хэла. Но деваться было некуда, он уже входил в беседку.
— Думаешь о том времени, когда станешь маркизой?
— Я выхожу замуж за лорда Силверблейда потому, что у меня нет выбора, — спокойно ответила Аврора. — И вы это знаете.
— О, не говори так. Выбор есть всегда. Надо просто иметь достаточно смелости его сделать.
Кровь прилила к щекам Авроры.
— Стать женой лорда Силверблейда для меня предпочтительнее того, что предложили вы.
Лорд Овертон улыбнулся. Но его красивое лицо казалось ей неприятным.
— Это ты сейчас так говоришь, Аврора. Ты не захотела стать моей второй любовницей. А сколько любовниц было и еще будет у Николаса Девениша?
Аврора уже думала об этом.
Неужели лорд Силверблейд такой, как о нем говорят?
Лорд Овертон усмехнулся, увидев, что ему удалось ранить душу Авроры.
— Может быть, моя милая, ты передумаешь и откажешь лорду Силверблейду? Кстати, в доме тебя дожидается Уэсли Девениш. Он приехал с приглашением от его бабушки. Старая фурия хочет, чтобы ты ее навестила.
По дороге в Силверблейд Уэсли и Аврора разговаривали мало. Погода и урожай, ее развлечения и его торговля — вот темы, затронутые лишь слегка. Подолгу они молчали и смотрели в окно. Стали оживленнее только тогда, когда экипаж приблизился к дому леди Вивьен.
Авроре представилась возможность разглядеть старинный особняк, в котором жила бабушка Николаса и Уэсли.
— Заранее прошу не обижаться на бабушку, — торопливо произнес Уэсли, поднимаясь рядом с Авророй по широким ступеням крыльца.
Аврора восприняла его слова как предупреждение и насторожилась.
— Должна ли я понимать вас так, что она не очень-то рада меня видеть?
Уэсли вяло улыбнулся, глядя под ноги, и потянул за колокольчик у входной двери.
— Бабушка сама хотела найти Нику невесту, — ответил Уэсли.
— О да, понимаю, — несколько упавшим голосом произнесла Аврора.
Она решила, что выслушает спокойно все, что скажет ей леди Вивьен.
В гостиной Аврору встретили три старых спаниеля. Они обнюхали ее платье. Она нагнулась и погладила псов.
— Они не любят чужих и могут больно укусить, — послышался голос хозяйки.
Маркиза сидела в мягком кресле с высокой спинкой. Собаки вернулись к ней и улеглись у ее ног. Джума уселся на высокий табурет справа от маркизы.